“РЕВНИТЕЛЬ ПРАВОСЛАВНОГО БЛАГОЧЕСТИЯ”
(журнал Истинно-Православной Церкви Сербии в юрисдикции “хризостомовского” Синода греков-старостильников):
Знакомство с РПЦЗ (В) оставило чувство крайнего разочарования
Первый Собор Истинно-Православной Церкви Сербии принял решение установить контакт с новым синодом ревнителей православия под председательством митрополита Виталия, по большей части – чтобы помочь возвращению Русской Зарубежной Церкви на исповеднический путь времен первых ее митрополитов, в особенности времен новопрославленного святителя митрополита Филарета (Вознесенского). Целью установления контакта с этим синодом было прямое испытание их исповеднической веры, а в особенности их отношения к экуменической Сербской патриархии, а также возможности объединения с Церквами ИПХ Сербии и Греции.
Первой мыслью было установить письменный контакт. Но благодаря финансовой помощи некоего брата и по благословению Митрополита Каллиника (секретаря синода ИПХ Греции), смогла состояться наша личная встреча с одним из виднейших епископов синода митрополита Виталия, владыкой Варнавой Каннским.
Был выбран именно владыка Варнава, потому что он известен в широких кругах истинно-православных христиан как ревнитель православия и как единственный из архиереев, кто вместе с архиепископом Антонием Лос-Анжелосским не подписал документа Архиерейского собора 1994 года, на котором РПЦЗ взяла курс на сближение с Московской патриархией. На том же соборе была принята и еретическая экклисиология греческого старостильнического митрополита Киприана (Кацумбаса), с которым РПЦЗ, к сожалению, вступила в общение. Мы также знали, что владыка Варнава был заодно с митрополитом Виталием при решении архиерейского собора 2000 года. События, которые последовали с конца 2001 года, также представляли владыку Варнаву исповедником истинной православной веры, прекратившим общение с либеральным крылом РПЦЗ, синодом митрополита Лавра. Певоиерарх РПЦЗ вместе с владыкой Варнавой рукоположил еще трех епископов, основав таким образом новый синод Русской Зарубежной Церкви.
Вспомнить о владыке Варнаве заставила и близость Канн, столицы его епархии, к французско-итальянской границе, куда мы смогли добраться обычным путем из Греции через Адриатическое море и быстро достичь пункта назначения по греческо-шенгенской визе.
С помощью Божией и помощью нашего брата истинно-православного грека, который обеспечил нам бесплатные билеты, путешествие наше состоялось.
Владыке Варнаве сообщили о наших планах на первой неделе Великого поста. На четвертой неделе мы были в Каннах, где нас принял сам владыка Варнава. Мы поклонились храму святого Архангела Михаила, храмовой крипте, а после этого состоялся наш разговор с владыкой.
Владыка Варнава не дал нам времени задать подготовленные вопросы, сразу начал жалобно рассказывать, что он слаб и изнемог, да у него и ожидать нам нечего. Он вспоминал гостеприимство сербов по отношению к гонимой церкви, о короле Александре; о патриархе Варнаве он говорил со слезами на глазах. Владыка сообщил нам о своей уверенности, что патриарх Павел не желает зла сербскому народу; и что наверняка есть верные православные епископы в Сербской патриархии (СПЦ), и тому подобное.
Собственную принадлежность к РПЦЗ владыка приписал случаю: “Если бы я родился в России, то был бы, вероятно, пузатым московским патриархийным батюшкой”. Было видно, что он утомлен жизненными испытаниями, от его рассказа создавалось впечатление человека, который махнул рукой на все и все предал, он вспоминал споры, интриги, обманы, клевету, особенно во времена, когда он был послан Синодом в Россию для рукоположения епископа. О том, что думает митрополит Виталий, и о других епископах он выразился весьма скептически, предвидя после смерти митрополита Виталия крах РПЦЗ.
Далее разговор пошел о сокращении паствы и ее равнодушии, о непослушании священства, – и целая история некогда славной РПЦЗ прошла и угасла перед нашим взором. Мы ощутили разочарование и жалость, как будто видели почтенного бойца-ветерана (как нам это казалось) перед самой его кончиной.
Мы задали владыке несколько вопросов. Один брат из нашей группы, который формально еще принадлежал СПЦ, спросил, что требуется для спасения, подчеркнув, что ходит на богослужения, где поминают епископа СПЦ, то есть к экуменистам. Последовал решительный ответ, что надо слушаться своего духовника. На вопрос о неправильном крещении (обливанием) владыка сказал, что они (т. е. РПЦЗ) никогда никого не перекрещивали, за исключением тех случаев, когда у присоединяющегося возникало чувство (? - авт.), что он не крещен и он настаивал на крещении. И владыка еще раз повторил, что нужно слушаться своего духовника из СПЦ.
А когда ему сказали, что и духовник неправильно крещен, он ухватился за голову: “Ах, тогда в самом деле не знаю, идите спрашивайте архиепископа Хризостома (ИПХ Греции)”. В этом духе были и остальные его возражения. На вопрос об анафеме экуменизма он ответил: “Анафема имеет силу для своей экуменической поместной церкви, но для тех, которые борются и пламенно веруют, она не важна...”
О причащении в храмах РПЦЗ мирян, перешедших из СПЦ, он сказал решительным тоном “Верующих СПЦ мы не причащаем“, а потом доброжелательно добавил: “Но если кто приступает с благоговейно, со страхом Божиим и со слезами - тогда мы не может отказать”.
Совершенно пораженные, мы больше не задавали вопросов, оставшись в задумчивости и сокрушении, с одним только чувством: перед нами прошлое, еще одна перевернутая страница истории, или музейный экспонат, то, что раньше сияло, а теперь стоит, угасшее и покрытое музейной пылью.
На наше намерение присутствовать на завтрашней литургии (была суббота) нам возразили, что лучше все-таки побывать на вечерней службе, а после службы и краткого отдыха отправиться назад.
Вечерняя служба (всенощное бдение), соединенная с утреней, была такой же “музейной”. Владыка и дьякон служили в великолепном старом дореволюционном храме, в прекрасном старом облачении. Во всем храме на богослужении было только две женщины (с непокрытой головой), правильными русскими распевами пела одна женщина, тоже без платка, и пономарь. Служба была сокращена до последней возможности: она должна идти не меньше пяти часов, но продолжалась полтора часа. Престол храма, старые вещи, иконы, подсвечники, – но общая атмосфера была холодной, опять как бы музейной, как будто мы ходим вдоль ограждения на выставке старых церковных предметов.
Крайне разочарованные, немного отдохнув после службы, мы уехали, все еще надеясь, что такой путь возможен. Мы возвратились с глубоким убеждением, что планами о каком-то будущем объединении – в истине – Синода митрополита Виталия с нашей Истинно-Православной Церковью никак не следует торопиться. Осознание исповедания веры, которого держится старейший епископ Синода митрополита Виталия, потрясло нас и стало еще одним важным подтверждением того, в какое страшное время отпадения мы живем.
Но все же мы не можем отрицать вероятность того, что новорукоположенные епископы митрополита Виталия повернут Зарубежную Церковь на исповеднический путь святителя Филарета (Вознесенского).
Иеросхимонах Акакий.
(сокращенный перевод с сербского — ВДъ)